КАЗАКИ

КАЗАКИ, этносословные группы в составе рус. и нек-рых др. народов. Накануне рев-ции 1917 существовало 11 казачьих войск — Амурское, Астраханское, Донское, Забайкальское, Кубанское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Терское, Уральское и Уссурийское. Таким же статусом обладали Иркутский и Енисейский конные полки. Числ. нас. в казачьих войсках на 1 янв. 1913 — 9029 тыс. чел., из них войскового сословия — 4165 тыс. чел., или 46,1%. Доля войскового нас. в разных войсках колебалась от 97,2% в Амурском до 19,6% в Терском войске. Говорят на рус. яз., выделяются диалекты разных групп (донской, уральский, оренбургский и др.). Среди К. в 19 в. было широко распространено двуязычие, особенно в Донском, Уральском, Терском, Оренбургском, Сибирском войсках и др. Верующие К. — православные, старообрядцы составляли значительную часть в Уральском, Сибирском, Донском войсках (были представлены и др. конфессии).

Парадная форма донских, терских и кубанских казаков.

В этнографическом отношении разные группы казачества не были идентичными. Сходство определялось общностью происхождения, социального положения и бытового уклада; локальное своеобразие — конкретными историч., географич. и этнич. факторами. В составе большинства казачьих войск доминировали русские, украинцы были в Донском, Кубанском, Оренбургском и Сибирском войсках. Среди К. были представители народов Кавказа, Ср. Азии, Казахстана, Сибири и Дальнего Востока (калмыки, ногаи, татары, кумыки, чеченцы, армяне, башкиры, мордва, туркмены, буряты и др.). В ряде войск они образовывали отдельные группы, сохранявшие этнич. самобытность, язык, верования, традиц. культуру и быт. Участие нерусских народов в этнокультурных процессах периода формирования казачества наложило отпечаток на многие стороны материального быта и систему жизнеобеспечения в целом.

Происхождение этнонима «казак» окончательно не выяснено. В тюрк, языках «казак» — вольный или независимый человек. В 14—15 вв. так называли свободных людей, объединённых в «ватаги» или «шайки», к-рые служили разведчиками или охраняли границы Руси, Литвы, Польши, Ногайской орды. Нестабильность их организации, частые смены мест обитания не позволяют установить точное время сложения казачьих общин — предшественников будущих казачьих войск на Тереке, Дону и Яике. Достоверно известно, что донское и гребенское казачество сформировалось в сер. 16 в., общины терских и яиц-ких К. возникли во 2-й пол. 16 в. К этому же времени относятся сведения о волжских К., но они не создали своего войска и позже вошли в состав донского, яицкого и терского казачества. Казачьи общины быстро росли за счёт беглого населения из разных социальных групп, особенно в периоды внутриполитич. кризисов, войн, голода и пр. После реформ патриарха Никона резко усилился поток раскольников на окраины Руси, в т. ч. и на казачьи земли.

Обер-офицер Оренбургского казачьего полка. 1855.

Состав казачьих войск в 17—18 вв. был неоднороден. Этнич. ядро составляло восточнослав. нас. из разных р-нов европ. части России и Украины. В социальном плане среди К. преобладали бывшие помещичьи люди, избавлявшиеся таким образом от крепостного гнёта.

Штаб-офицер Кубанского казачьего войска. 1900.

Со 2-й пол. 16 в. рос. пр-во привлекало К. для участия во внешних акциях. Царское жалованье в 17—18 вв. превратилось в один из гл. источников ихсуществования. В 17 в. у донских, терских и яицких К. завершилось формирование казачьего войска как относительно самостоятельного военно-политич. образования, связанного с центром договорными отношениями. Казачья община сочетала функции социальной, военной и хоз. организации. Наличие собственной военной силы обеспечивало сравнительную самостоятельность по отношению к гос-ву. Традиции казачьего самоуправления (круг), демократизм многих институтов казачьей «вольницы» по мере нарастания социальной и имущественной дифференциации, формирования военно-служилого сословия, а также в результате включения казачьих войск в систему бюрократич. управления Рос. гос-ва во многом претерпели изменения.

Рядовой Терского казачьего войска. 1871.

Пр-во использовало К. для хоз. освоения вновь присоединённых земель в Оибири, Казахстане, на Кавказе и Дальнем Востоке. Присутствие в отдаленных от центра р-нах казачьих войск с органами самоуправления, сочетающими военные и хоз. функции, соответствовало насущным задачам их колонизации. Осн. источниками комплектования новых войск в 18—19 вв. были неимущее сел. нас., служилые К. из Донского, Терского и Яицкого войск, отставные солдаты с семьями и др. Начало «вторичным» казачьим войскам было положено в 1733 созданием Волжского войска. Многие из них позже расформировывались, а К. переводились в состав др. войск. Процесс формирования казачества в особое военно-служилое сословие, начатый в кон. 17 в., завершился в 19 в. Государство передало на «вечное пользование» казачьим войскам земли, к-рые они занимали, освободило К. от рекрутских повинностей и уплаты гос. податей. К. пользовались правами беспошлинной торговли нек-рыми товарами, безоброчной ловли рыбы, соледобычи и др. Древней привилегией было получение царского жалованья. Гл. обязанностью К. была воен. служба, на к-рую они являлись на своём коне, с полным вооружением и обмундированием (кроме огнестрельного оружия). С нач. 18 в. воен. служба казачества практически превратилась в регулярную. Срок службы в 18 в. — 25—35 лет, в 19 в. — 20 лет, у уральских К. — 22 года. Кроме воен. службы, охраны границ, К. несли дорожную и почтовую, ремонтную (часто за счёт войсковой казны) повинности, проводили межевание земель, переписи нас., сбор налогов и пр.

Обер-офицер Уссурийского казачьего полка. 1882.

В 18 в. К. привлекались для подавления крестьянских восстаний, выступлений горнозаводских рабочих Урала, участвовали в ликвидации царизмом Запорожской Сечи и других мероприятиях. В 19 в. на казачество были возложены охранные функции, в т. ч. подавление народных выступлений против самодержавия в центре и на окраинах. К. участвовали почти во всех войнах 18 — нач. 20 вв.; казачья конница использовалась во многих знаменитых операциях рус. армии, в частности в Отечественной войне 1812.

Обер-офицер Уральского казачьего войска. 1910.

Особенности происхождения и сословного положения отразились на самосознании казачества. Для историч. памяти характерны представления об общей судьбе и родстве казачьих войск, едином образе жизни всех К. Вторым по важности компонентом самосознания является представление о личной свободе К. и независимости всего войска, традиц. орг-ция к-poro считалась гарантом свободы и всеобщего равенства. Особое место занимают представления о казачьих традициях, среди них выделяются свободолюбие, преданность воинскому долгу, коллективизм, взаимопомощь, физич. и нравственное здоровье, веротерпимость и др. Казачество, превратившись в военно-служилое сословие, правами и привилегиями обязанное монарху, видело себя в числе первых защитников царской власти. Привилегированное положение казачества по сравнению с др. группами нас. также связывалось с его близостью к главе гос-ва, специфич. функциями и образом жизни. В то же время казачеству было присуще двойственное отношение к пр-ву и монарху. Оппозиция к центру, отдалённость от него, длительное отстаивание своей независимости также повлияли на его самосознание. Этим объясняется, в частности, противопоставление казачества как особой общности гос-ву и др. группам нас. — прежде всего крестьянству (мужикам) и неказачьему нас. в пределах войсковых земель (иногородним). Представление о своих историч. и сословных правах на землю, отличавшее К. от др. категорий служилого нас. и социальных групп, сформировалось вследствие особого характера землепользования, когда владельцем земли на вечные времена считалось все войско, а также непрерывности историч. проживания К. на земле предков. Чувство хозяина проявилось, в частности, в культе рационального природопользования и бережного отношения к земле.

Старший урядник Семиреченского казачьего войска. 1892.

Вовлечение казачества как воен. силы в политич. борьбу между большевиками и их противниками привело к гибели десятков тысяч К. в 1917—20. Трагич. исход для многих из них был предопределён как красным террором со стороны сов. власти, так и использованием их белоказачьим генералитетом. Недоверие казачества к новой власти и борьба против неё были вызваны во многом непоследовательностью политики большевиков, стремлением превратить К. в простого крестьянина. В последовавших после Гражданской войны расказачивании, раскулачивании и в ходе политич. репрессий сотни тысяч К. стали жертвами. Разрушение традиц. уклада хоз. жизни и быта казачества было вызвано также социальными процессами, к-рые происходили в стране после Октябрьской революции.

В ранний период существования казачьих общин на Дону, Тереке, Волге и Яике ведущим хоз. занятием было животноводство. Подсобный характер имели рыболовство, охота и бортничество. Известно, что в кон. 18 в. в Донском войске существовал запрет на занятие земледелием, связанный с постоянной угрозой со стороны кочевников. Но, несмотря на это, с начала 19 в. резко увеличиваются размеры пашни. В Уральском войске появление первых земледельч. хуторов также относится к нач. 19 в. В Донском, Уральском, Астраханском, Оренбургском и Сибирском войсках долгое время господствовала залежная система полеводства, трёхпольный севооборот появился позже и не имел широкого распространения. Главные с.-х. культуры в Донском войске: пшеница, овёс, просо, ячмень; в Оренбургском — рожь, яровая пшеница, просо; в Кубанском — озимая пшеница, гречиха, просо, горох, чечевица, фасоль, лён, конопля, горчица, подсолнечник, табак и др. Пахотные орудия почти везде — плуг, сабан, для рыхления почвы использовали рало с деревянными и железными зубьями, бороны. Убирали хлеб серпами, косами (литовками). При обмолоте использовали каменные и деревянные катки, обмолачивали зерно при помощи животных — гоняли быков и лошадей по разостланным на току снопам. В хоз-вах богатУх К. с кон. 19 в. применялись уборочные машины, нередко несколько К. совместно арендовали или покупали с.-х. технику.

Рядовой Сибирского казачьего войска. 1909.

Животноводство имело товарный характер в Донском, Уральском и Сибирском войсках, с кон. 19 в. — в Кубанском и Терском войсках. Ведущие отрасли в этих войсках коневодство и овцеводство. В казачьих хозяйствах Дона держали тягловый скот (лошадей и быков), коров, овец, птицу и свиней. В Уральском войске — лошадей, верблюдов (на Ю.), коров, овец, птицу и свиней (на С.). В Кубанском войске издавна разводили кр. рог. скот, лошадей, овец, свиней и птицу. С кон. 19 в. промышленный характер приобрело пчеловодство. Рыболовство имело промысловое значение в Донском, Уральском, Астраханском, частично в Кубанском, Терском и Сибирском войсках. Орудия рыбного лова в большинстве войск были сходны: удочки, бредни, перемёты, вентири, сапетки и др. Орудия крупных морских промыслов отличались своими размерами. В Уральском войске существовали особые орудия лова (ярыга — мешок из сети), использовавшиеся для местных видов рыбной ловли. Система рыболовства в большинстве войск (Донском, Терском, Астраханском и Уральском) была основана на естественном ходе рыбы из моря в реку и обратно. Своеобразием отличались промыслы на Урале, строго регламентированные, имевшие в большинстве случаев общинный характер. Рыба осетровых и частиковых пород в свежем, вяленом, копченом и сушёном виде, икра и другие продукты были предметом вывоза в Уральском, Донском и Сибирском войсках. Из др. промыслов во многих казачьих войсках известны соледобыча, сбор дикорастущих, выделка пуховых платков (Оренбургское войско), домашнего сукна и войлока, заготовка кизяка и охота. Извоз имел большое значение в Уральском, Оренбургском, Сибирском и Амурском войсках.

Кубанские казаки.

Для поселений К. выбирали выгодные в стратегич. отношении места: крутые берега рек, возвышенные участки, защищенные оврагами и болотами. Селения окружались глубоким рвом и земляным валом. Нередки были случаи смены первоначального местопоселения. Резкое увеличение числ. поселений в 18 — нач. 19 вв. связано с созданием пограничных военно-оборонительных линий. Специальными правительственными распоряжениями регламентировались характер застройки и планировка поселений, расстояние между ними и др. Осн. типами поселений были станицы, крепости, форпосты, реданки и пикеты (небольшие сторожевые посты). Строительство фортификационных сооружений (крепостных стен, валов и рвов) активизировалось в периоды обострения военно-политич. отношений между Россией и кавк., среднеазиатскими гос-вами. После «замирения» исчезали и укрепления вокруг поселений, менялась их планировка.

Хутора, зимовья, коши и выселки — временные поселения, в к-рых К. содержали скот, позже рядом с ними располагались посевы. Резкий рост числа и размеров хуторов в Донском, Терском, Уральском и др. войсках был вызван переходом к земледелию в 18 — нач. 19 вв. Многие из них превратились в постоянные поселения, жителями к-рых были не только К., но и наемные работники в хоз-вах богатых К.

Средние размеры казачьих станиц намного превосходили размеры крестьянских сёл. Первоначально казачьи поселения имели круговую застройку, облегчавшую оборону при неожиданном нападении неприятеля. В 18—19 вв. планировка казачьих станиц и форпостов регламентировалась пр-вом и местным войсковым начальством: вводились улично-квартальная планировка и деление на кварталы, внутри к-рых К. выделяли участки для усадьбы, строго соблюдалась фасадная линия.

Уральская (яицкая) казачка.

В центре казачьей станицы находились церковь, станичное или поселковое правление, школы, торговые лавки и др. Большинство казачьих поселений располагалось вдоль рек, иногда растягиваясь на 15—20 км. Окраины станиц имели свои названия, их жители иногда различались по этнич. или социальному признаку. Дома иногородних находились как среди казачьих усадеб, так и в нек-ром отдалении от них.

Усадьбы К. обычно огораживались глухими высокими заборами с плотно закрытыми воротами, что подчеркивало замкнутость казачьего быта. Нередко дом размещался в глубине двора или был повернут к улице глухой стороной (в связи с военной опасностью).

Самые ранние жилища — землянки, полуземлянки и шалаши соответствовали походному образу жизни К. В постоянных жилых постройках 18—19 вв. нашли отражение традиции жилища, характерные для тех мест, откуда пришли К. Напр., на Кубани доминировали черты, присущие укр. и южнорус. жилищу; у уральских К. немало сходства с жилищем Поволжья и центральных р-нов; у оренбургских и сибирских К. переплелись традиции Севера и Юга Европейской части России. В жилище К. разных войск под влиянием местных природных условий и иноэтничных заимствований сформировались локальные черты. Материалом для строительства в разных регионах служили дерево, камень, глина, камыш и др. В 19 в. строевой лес в Донском, Уральском, Кубанском и Астраханском войсках привозили из др. р-нов. У осн. массы К. этих войск преобладали тур-лучные (на деревянном каркасе), глинобитные и саманные дома, особенно в юж. р-нах.

Усадьбы средних и богатых К. отличались сравнительно большими размерами [обычно, кроме переднего (чистого) двора, несколько задних (хозяйственных) дворов]. Хоз. постройки (базы, сараи, ледники, навесы, загородки для скота и др.) чаще всего сооружались из местных строительных материалов. В казачьей усадьбе всегда строилась летняя кухня, в к-рую семья переезжала в теплое время года.

Наиболее распространённым типом дома в 19 — нач. 20 вв. в Донском, Терском, Уральском, Кубанском, Астраханском, Оренбургском и др. войсках были двух- и трёхкамерные дома (изба — сени, изба — сени — изба). Внутр. план избы представлен разными вариантами, чаще всего рус. печь находилась в заднем углу — слева или справа от входа, устье обращено к боковой длинной стене (в Оренбургском войске также и к передней стене дома). По диагонали от печи — передний угол со столом. Во 2-й пол. 19 в. с расширением торговых связей, под влиянием гор. культуры увеличивается размер жилой площади дома, выделяются кухня и спальня. В Донском, Кубанском, Терском, Астраханском и Уральском войсках широко распространились многокомнатные дома («круглые», т. е. квадратные); часто с железной крышей и деревянным полом, двумя входами — с улицы и со двора. Богатые К. (крупные торговцы и скотопромышленники) строили в станицах кирпичные дома (одно- и двухэтажные), с балконами, галереями и большими застекленными верандами.

Интерьер избы обеспеченных К. отличался подчеркнутой декоративностью. Стены казачьей избы украшали оружием и конской сбруей, картинами с изображением военных сюжетов, семейными портретами, портретами казачьих атаманов и членов царской семьи. Под влиянием интерьера жилища горских народов Кавказа у терских К. в избах лавки накрывались коврами, постель убиралась в стопу на видном месте.

Для традиц. одежды К. характерно раннее вытеснение домотканины, использование покупных тканей уже с сер. 19 в. Во 2-й пол. 19 в. гор. одежда почти полностью вытеснила традиц. костюм. Повсеместно широкое распространение получили у мужчин пиджак, брюки, жилет, пальто, у женщин — юбки с кофтой, платье. В казачьей среде в кон. 19 — нач. 20 вв. большой популярностью пользовались головные уборы (платки, шали, косынки), обувь (ботинки и туфли) и украшения фабричного производства. Этносимволизиру-ющие функции одежды проявлялись и в особом отношении К. к военной форме и ее компонентам (фуражке, папахе, гимнастёрке и др.). Форма и фуражка хранились как семейные реликвии. Совр. потомки К. нередко помещают на видном месте в жилой комнате казачью фуражку.

Традиц. муж. одежда К. разных войск имела сходные черты, связанные с общностью военизированного образа жизни и хоз.-бытового уклада. В 19 в. в комплекс традиц. одежды входили рубаха и штаны (шаровары). Шаровары шили из холста, сукна, плиса, бархата, шёлка, кожи (чембары) и др. Два полотнища ткани, перегнутые по основе, соединяли вставкой (мотня, ширинка). В кон. 19 в. помимо туникообразных рубах с прямым разрезом ворота получили распространение косоворотки, рубахи с кокеткой (талейкой). Характерным для К. был обычай заправлять рубаху в штаны.

В течение 1-й пол. 19 в. (в нек-рых войсках позже) сформировался комплекс воен. костюма. Форма сохранила ряд элементов традиц. муж. костюма (бешмет, черкеска, чекпень, бурка). В то же время отдельные компоненты формы получили широкое распространение в качестве повседневной одежды: китель, гимнастёрка, штаны, папаха и др. В муж. костюме прослеживается сильное влияние других народов. В традиц. костюм терских, кубанских и донских К. вошли бурка, башлык, черкеска, бешмет, заимствованные почти без изменений у народов Кавказа. Уральские К. в 18 — 1-й пол. 19 вв. носили халат, чек-пень, бешмет и малахай, мягкие сапоги — ичиги, покрой к-рых аналогичен крою сапог у татар, башкир, ногайцев и др. Верх, одеждой служили тулуп, шуба на меху, полушубок, куртка, кожух, армяк, зипун, бурка. В дорогу надевалась двух- и трёхслойная одежда (поверх тулупа — зипун). Во время промысла или охоты предпочитали укороченную одежду, (куртка). Уральские К. в таких случаях заправляли в шаровары полы верх, одежды. Наиб, распространенным видом обуви были сапоги. Рабочая обувь — поршни, бахилы. Зимой носили валенки, летом — сапоги, ботинки. Лапти почти не бытовали (в кон. 19 в. были известны как смертная обувь).

Жен. одежда отличалась ббльшим разнообразием. Осн. комплексом жен. одежды в кон. 19 в. повсеместно были юбка с кофтой. В 18 — перв. пол. 19 вв. были распространены у донских казачек платье (кубелек), сарафан, у уральских — косоклинный сарафан. В кон.

19 в. сарафан встречается редко, преим. в качестве праздничной и обрядово-ритуальной одежды. Традиц. жен. рубаха имела туникообразный покрой (у донских казачек), плечевые вставки у уральских, оренбургских и сибирских К. Со 2-й пол. 19 в. распространилась бесполиковая рубаха, а также рубаха на кокетке (с талейкой). Рукава у донской рубахи сильно расширялись книзу за счёт вставных клиньев, воротник, рукава, грудь и подол рубахи украшались ярко-красными ткаными узорами. Особенностью уральской рубахи были очень пышные, цветастые рукава, украшенные галуном, вышивкой золотой или серебряной нитью. Юбки с кофтой шили из ткани одного (парочка) или разных цветов. В соответствии с покроем различали кирасы, гусарки, гейши, матене и др. Юбка и кофта украшались лентами, кружевом, шнуром, стеклярусом.

Сарафаны имели разный покрой. У оренбургских и сибирских казачек — прямой и косоклинный, у уральских — преим. косоклинный. Сарафан подпоясывали, украшали лентами из галуна, кружевом, вышивкой. Верх, одежда весьма разнообразна. В 18 в. доминировала одежда распашного покроя, в кон. 19 в. прямоспинная, с боковыми клиньями. Зимняя одежда — шуба, тулуп, кожух, шубка, пальто. В Донском, Кубанском и Терском войсках среди обеспеченных слоев были популярны «донские шубы» (колоколообраз-ные с глубоким запахом и длинными узкими рукавами). Их шили на лисьем, беличьем и заячьем меху, покрывали сверху сукном, шерстью, шелком, штофом, атласом. Менее зажиточные казачки носили овчинные шубы. Ватные пальто (плиски, жупейки) и кофты (ва-тянки, холодайки) носили повсеместно в холодное время года.

Жен. головной убор 18 — перв. пол. 19 вв. отличался вариативностью. Донские казачки носили сложный головной убор из рогатой кички, сороки, налобника и позатыльника; колпак, связанный из шёлковых или бумажных ниток, поверх него надевали платок. Старинный головной убор уральской казачки состоял из кички, кокошника (сороки), поверх к-рой повязывался платок. Шлычку — головной убор в виде небольшой круглой шапочки, надевавшейся на узел волос, носили кубанские и донские казачки. Исчезновение старинных головных уборов, изменение тра-диц. форм во 2-й пол. 19 в. связано с влиянием города. Среди донских казачек распространилась — «шлычка на шиш», среди уральских — «убор». Девичий головной убор: чаще всего лента, украшенная бисерной поднизью, жемчугом, бисером, вышивкой, повязывалась вокруг головы.

Одежда старообрядцев отличалась в целом большей консервативностью, преобладанием темных тонов, сохранением архаичных деталей кроя и способов ношения. После революции 1917 традиц. одежда сохранялась как часть повседневной одежды (гимнастёрка, китель, папаха) преим. у стариков. Старинный казачий костюм бытовал и как праздничная (свадебная), сценич. одежда наряду с современной.

Основой питания К. большинства войск были продукты земледелия, животноводства, рыболовства, овощеводства и садоводства. Среди известных способов приготовления и употребления пищи доминировали традиции русских, сильным было влияние украинской кухни. В приёмах обработки, хранения и консервации пищевых продуктов обнаруживается немало заимствований из кулинарии народов Кавказа, Ср. Азии, Казахстана, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. Способы приготовления и хранения продуктов и блюд в походных условиях, известные у К., сходны с теми, к-рые существовали у рус. нас. разных регионов и нерусских народов окраин России (замораживание мяса, рыбы, пельменей, молока, сушка творога, овощей, фруктов и ягод и др.). Повсеместно наиб, распространенным был хлеб из кислого теста на дрожжах или закваске. Хлеб выпекали в русской печи (на поду или в формах), из кислого теста пекли пироги, пирожки, шаньги, булки, блины, оладьи и др. У уральских К. в хлеб, предназначенный в дорогу, запекали яйца. Пироги — праздничное и повседневное блюдо с начинкой из рыбы, мяса, овощей, круп, фруктов, ягод, в т. ч. дикорастущих.

Из пресного теста пекли лепешки (преснушки), бурсаки, колобки, кныши, маканцы, орешки, розанцы (хворост). Готовили их в русской печи или обжаривали в масле. Лепешки нередко готовили на сковороде без жира, аналогично традициям хлебопечения у кочевых народов Казахстана и Ср. Азии. Из кислого заварного теста готовили булки и крендели. Блюда из муки, заваренной в кипятке, — затируха, джурьма, бала-мык, саламат составляли основу постного рациона, их готовили во время рыболовного промысла, в дороге, на сенокосе. Галушки, вареники, лапша, пельмени входили в число блюд повседневного и праздничного стола. Из муки варили также кулагу (муку заваривали фруктовым отваром), кисель для поминальной и постной трапезы. Большую роль в питании играли крупы; каши на воде и молоке, в них добавляли овощи (тыкву и морковь). На основе каш готовили блюда наподобие пудинга — пшенники (из пшена и риса), с добавлением яиц и масла. «Каша с рыбой» была известна у уральских, донских, терских и астраханских К.

Молочные блюда — важная часть повседневного рациона. Основой для приготовления многих блюд было кислое молоко. Из него делали арян — напиток для утоления жажды, откидное молоко, сюзбе, наподобие брынзы. Сушеный сыр (крут) был распространен у многих войск. Кубанские К. делали сыр аналогично традициям адыгейской кулинарии. Каймак (топленые в русской печи сливки) добавлялся во многие блюда, придавая им особый вкус. Ремчук, сарсу — блюда из кислого молока, заимствованные у кочевых народов, бытовали у уральских, астраханских, донских К. Из молока делали также варенец, ряженку, сметану, творог.

Блюда из рыбы — основа питания донских, уральских, астраханских, сибирских, амурских, частично кубанских К. Рыбу варили (уха, щерба), жарили (жарина), томили в печи. Из рыбного филе готовили котлеты и тельное — блюдо, известное также у поморов, русскоустьинцев. На праздничный стол подавали пироги с рыбой, заливную и фаршированную рыбу. Из икры частиковой рыбы делали котлеты и фрикадельки. Рыбу сушили, коптили, вялили (балык). Из мяса готовили первые блюда (борщ, щи, лапша, похлебка, суп), вторые блюда (жаркое с овощами, жарина, пожарок), начинку для пирогов.

Блюда из овощей и фруктов отличались большим разнообразием. Самым популярным овощным блюдом у кубанских, донских и терских К. был борщ с мясом, у уральских — щи из мяса, капусты, картофеля и крупы. Морковник, тыквенник, тушеная капуста, жареный картофель входили в ежедневный рацион. Кубанские и терские К. готовили блюда из баклажанов, помидор, перца и др., аналогично традициям кавказской кухни. Уральские К. делали вялушки из дыни так же, как и туркмены, только после вяления на солнце их томили в русской печи. Овощные блюда с квасом (окрошка, редька тертая) были популярны у сибирских, забайкальских, оренбургских, уральских и донских К. Бахчевые культуры — арбузы, дыни и тыквы доминировали в пище К. многих войск в летнее время. Арбузы и дыни солили. Мякотью арбуза заливали соленые помидоры, огурцы, капусту. Широко распространенным блюдом из арбузной и дынной патоки у донских, астраханских, уральских и др. К. был бекмес. Терские и кубанские К. добавляли в блюда пряные приправы из местных трав.

Дикорастущие (терн, вишня, смородина, алыча, яблоки, груши, орехи, шиповник) употреблялись повсеместно. Из кукурузы варили мамалыгу (терские и кубанские К.), парили её в русской печи, отваривали. Из фасоли, гороха и бобов варили каши и жидкие блюда. Черемуху широко употребляли забайкальские К., пекли пряники (курсуны), делали начинку для пирогов.

Напитки были разнообразными: квас, компот (узвар), кислое молоко, разведенное водой, сыта из меда, буза из солодкового корня и др. Хмельные напитки подавались к праздничному столу: брага, кислушка, чихирь — молодое виноградное вино, самогон (горилка). Среди К. большой популярностью пользовался чай. Он проник в повседневный быт К. довольно рано — во втор, пол. 19 в. Чаепитием завершались все праздничные, часто и ежедневные трапезы. К. Забайкальского войска пили чай с «забелой» из молока, масла и яиц, добавляя в него пшеничную муку и конопляное семя. Старообрядцы в кон. 19 — нач. 20 вв. соблюдали запрет на употребление чая, заваривали дикорастущие травы и коренья.

До кон. 19 — нач. 20 вв. для казачества характерно существование большой неразделенной семьи. Длительному сохранению ее способствовало особое социальное положение казачества и специфический уклад жизни: необходимость обработки больших земельных наделов, невозможность отделения молодой семьи во время службы или до ее начала, замкнутость семейного быта. У К. Донского, Уральского, Терского, Кубанского войск существовали 3—4-поколенные семьи, числ. к-рых доходила до 25—30 человек. Наряду с большими были известны малые семьи, состоявшие из родителей и неженатых детей. Интенсивное развитие товарно-денежных отношений в нач. 20 в. ускорило разложение большой семьи. Сословная и конфессиональная обособленность казачества в 19 в. значительно ограничивала круг брачных связей. Браки с иногородними и представителями местных народов были крайне редкими даже в нач. 20 в. Однако следы брачных союзов К. с нерусскими народами в ранний период существования казачьих общин прослеживаются в антропологическом типе донских, терских, уральских и астраханских К.

Глава семьи (дед, отец или старший брат) был полновластным руководителем всей семьи: распределял и контролировал работу ее членов, к нему стекались все доходы, он обладал единоличной властью. Аналогичное положение в семье занимала мать в случае отсутствия хозяина. Своеобразием семейного уклада казачества являлась относительная свобода женщины-казачки по сравнению, напр., с крестьянкой. Молодежь в семье также пользовалась ббльшими правами, чем у крестьян.

Длительное сосуществование казачьей земледельческой, промысловой и военной общины определило многие стороны обществ, быта и духовной жизни. Обычаи коллективного труда и взаимопомощи проявлялись в объединении рабочего скота и инвентаря на период срочных сел.-хоз. работ, орудий лова и транспортных средств во время рыболовного промысла, совместном выпасе скота, добровольной безвозмездной помощи во время строительства дома и др. Для К. характерны традиции совместного проведения досуга: обществ, трапезы после окончания сел,-хоз. или промысловых работ, проводы и встречи К. со службы. Почти все праздники сопровождались соревнованиями в рубке, стрельбе, джигитовке. Характерной особенностью многих из них были «гулебные» игры, инсценировавшие военные баталии или казачью «вольницу». Игры и соревнования часто проводились по инициативе войсковой администрации, особенно конно-спортивные состязания. Среди донских К. существовал обычай «ходить со знаменем» на масленицу, когда выбранный «ватажный атаман» обходил со знаменем дома станичников, принимая от них угощение. На крестинах мальчика «посвящали в казаки»: надевали на него саблю и сажали на коня. Гости приносили в дар новорожденному (на зубок) стрелы, патроны, ружье и развешивали их на стене.

Наиб, значительными религиозными праздниками были Рождество Христово и Пасха. Широко отмечались престольные праздники. Общевойсковым праздником считался день святого — покровителя войска. Аграрно-календарные праздники (святки, масленица и др.) составляли важную часть всей праздничной обрядности, в них отразились следы дохристианских верований. В праздничных обрядовых играх прослеживается влияние контактов с тюркскими народами. У уральских К. в 19 в. в число праздничных забав входило развлечение, известное у тюркских народов: без помощи рук со дна котла с мучной похлебкой (Ьаламык) полагалось достать монету. Своеобразие бытового уклада казачества обусловило характер устнопоэтического творчества. Самым распространенным фольклорным жанром у К. были песни. Традиции хорового пения имели глубокие корни. Широкому бытованию песни способствовала совместная жизнь в походах и на сборах, выполнение сел.-хоз. работ всем «миром».

Войсковое начальство поощряло увлечение К. хоровым пением, создавая хоры, организуя сбор старинных песен и издание сборников текстов с нотами. Музыкальной грамоте обучали школьников в станичных школах, основу песенного репертуара составляли старинные историко-героические песни, связанные с конкретными историч. событиями, а также те, к-рые отражали военный быт. Обрядовые песни сопровождали праздники календарного и семейного цикла, популярными были любовные и шуточные песни. Под влиянием города в нач. 19 в. распространились «жестокие» романсы и литературные переделки. Из др. жанров фольклора значительное распространение получили историч. предания, былины, топонимич. рассказы. Совр. интерес к культуре казачества способствует возрождению песенных традиций в быту, увеличению числа фольклорных коллективов, активизирует исследования в области народного искусства К.

С 1989 начали создаваться обществ, орг-ции, целью к-рых провозглашалось возрождение казачества. Союзы К., землячества, историко-культурные общества и съезды (круги) К. выдвигали главными требованиями реабилитацию казачества, возрождение традиц. (общинной) системы землепользования и хозяйствования, самоуправления и др. В ряде случаев возникали обращения к центр, органам власти о возвращении казачьих земель совр. потомкам К., о восстановлении адм.-терр. самостоятельности (в виде автономии) бывших казачьих областей. В России создавались казачьи заставы и подразделения в армии, казачьи патрули и кордоны.

Для многих обществ, орг-ций К. характерно стремление воссоздать структуру казачьего войска и органов власти, иерархию воен. чинов, наградную систему, знаки отличия и др. Отчетливо проявляется также опознавательная роль воен. формы К. (как и ношение бороды, воен. форма должна была восприниматься как знак принадлежности к казачеству).