РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ РОССИИ

КАК ПО РОССИИ ПРОХОДИЛИ ВОЛНЫ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

Вопрос "Зачем России промышленность?" когда-то задавали вполне серьёзно. Вот сценка из XIX в., описанная Николаем Семёновичем Лесковым. Помещик показал крестьянам, как работает паровая сеялка. Спрашивает: "Ну как, понравилась?". Мужики чешут бороды, сомневаются. "А что, барин, машина из той Англии, куда мы хлебушко продаём?" - "Из той самой". - "А у кого же мы его покупать будем, если машину заведём?"

Многие дворяне и чиновники тоже думали, что земледелие - самое выгодное занятие для России и останется таковым навсегда. За хлеб можно купить промышленные товары, рассуждали они, да их немного и на-до-то: ведь у народа денег нет. Сторонников развития промышленности (Дмитрия Ивановича Менделеева, премьер-министра графа Сергея Юльеви-ча Витте) считали мечтателями. А они не сдавались, убеждали, доказывали. Зима в России долгая, обильные урожаи редки, поэтому стране, считали Менделеев и Витте, нужна своя промышленность.

Россия богата сырьём, но только добывать его - то же самое, что пить одно молоко, отказавшись от сливок, масла и творога. Промышленность, особенно сложная, обрабаты вающая, развивает профессиональные навыки людей, умножает их знания. Казне она приносит доход, предприимчивым людям - капиталы, а всем гражданам вместе - новые товары. В 50-х гг. XIX в. керосин ввозили из Америки, и потому он был очень дорог. А стали делать сами - подешевел более чем вдвое. Его производство даже обложили особым налогом - акцизом (франц. accise), - как все сверхприбыльные товары. Цены после этого поднялись, но керосин для ламп люди не перестали покупать, так как от свечей и лучин успели отвыкнуть.

В конце XX в. уже никто не сомневается, что России без промышленности не прожить: она обеспечивает современный уровень жизни, безопасность страны, её независимость, является одной из главных статей дохода, основой экспорта. В 1998 г. 70 из 100 самых крупных (по капиталам) компаний России были промышленными: 48 производили топливо и энергию, 10 - металлы, столько же - машины и химические товары, 2 - продукты питания и напитки. Банков, торговых, транспортных и туристических фирм в этом списке пока немного. Гораздо больше предприятий связи, которым необходима современная техника.

ПРОМЫШЛЕННЫЕ ВОЛНЫ

В истории промышленности, или индустрии, различают две эры - домашинного производства, когда труд был преимущественно ручным, и машинного. Сначала промышленность развивалась в домашней ремесленной мастерской либо на мануфактуре. Постепенно ручной труд заменили машины, место мануфактур заняли крупные заводы и фабрики. Переход от мануфактур к машинному производству назвали промышленным переворотам. Он начался в Великобритании (где продолжался с последней трети XVIII в. до 20-х гг. XIX в.), затем в других государствах. Через 100 лет последовала ещё одна экономическая революция: возникли монополии, были изобретены конвейер, станки-автоматы. А за ней - третья: в жизнь человека вошли компьютеры.

В начале XX в. русский экономист Николай Дмитриевич Кондратьев (1892-1938) открыл, что промышленность развивается циклически и каждый цикл составляет примерно 50 лет. Эти циклы похожи на жизнь человека: от молодости к зрелости, а потом к старости. В начале каждого цикла бурно развиваются новые технологии, а на их основе - новые отрасли и предприятия. Они поглощают деньги, рабочую силу и дают самую современную на данный момент продукцию. Примерно через 25 лет наступает фаза зрелости. Рост экономики замедляется; он идёт скорее по инерции, используя уже вложенный капитал и технологии. Наконец, отрасли и производства этого цикла стареют, и покупатели, уже "насытившись" производимой ими продукцией, теряют к ней интерес. Но после неизбежной борьбы на смену этим старым отраслям ещё примерно через 25 лет приходят новые, более современные отрасли следующего цикла, и всё повторяется сначала.

Между промышленными революциями проходит примерно два цикла развития экономики, названные волнами, или циклами, Кондратьева. К концу XX в. экономика развитых стран переживает пятый цикл Кондратьева (если первым считать начало промышленного переворота в конце XVIII в.).

Таким образом, каждый 50-летний цикл включает в себя два 2 5-летних. В целом индустрия развивается скачкообразно, через бурные подъёмы (бумы) и спады (кризисы).

ЭПОХА РУЧНОГО ТРУДА

Мануфактуры обычно тяготели к центрам торговли, к местам, где в сельском хозяйстве был избыток рабочих рук, к рекам - самым удобным путямсообщения и источникам энергии (недаром своеобразным символом мануфактурной эпохи стало колесо водяной мельницы). Близость к сырью (будь то болотная руда, лес, соль, шерсть, кожа, лён и т. п.) также считалась желательной. Все эти условия были в областях, которые составили историческое ядро России. В XVI- XVIII вв. промышленные предприятия страны сосредоточились в основном на территории, по форме напоминающей букву V. Один её конец упирался в Белое море, другой - в Урал, а остриё - в район Тулы. По мере расширения государства индустрия лишь "уплотнялась" в старых районах, и только при Петре I остриё этой буквы V, направленное на юг, постепенно достигло Липецка и Воронежа. В то время строились казённые и купеческие заводы-мануфактуры, куда сгоняли крепостных. За время петровского правления число мануфактур увеличилось с 20-30 до 200. К концу XVIII в. подобных предприятий было 1200 и размещались они в основном в старых районах - на Севере, Урале и в Центре России.

Такое расположение промышленных предприятий объяснялось особенностями хозяйства страны. На чернозёмном Юге было дешевле выращивать хлеб, чем в Нечерноземье; зато там жил бойкий народ, располагались крупные города, ярмарки, концентрировались капиталы. В нечернозёмной зоне и стала развиваться промышленно-торговая деятельность. Кустарные промыслы тянулись по Оке, Москве-реке, Клязьме, Волге - от Твери до Казани, по Сухоне и Северной Двине. Ещё в XVII в. русский лес и льняное полотно шли через Архангельск в Европу, где из них делали корабли и паруса.

На Урале людей было меньше, а недра богаче; леса на топливо вдоволь. Рост промышленности начался с камских (на реке Кама) солеварен и железного завода (ровесника тульских) в Чердыни - старом центре Предура-лья. Петр I, нуждаясь в железе и пушках, велел заложить ещё несколько заводов за Уральскими горами. Самым большим стал Исетский завод, вокруг которого в дальнейшем вырос город Екатеринбург. Место для завода выбрал историк, географ и государственный деятель Василий Никитич Татищев (1686-1750). Через 20 лет заводы Урала лили в 2,5 раза больше чугуна, чем английские. Собственные мануфактуры завели промышленники Демидовы, Строгановы. Тяжёлая индустрия доказала: при удачном размещении предприятий она и капитал принесёт, и города зародит, и всю округу потянет за собой.

ЭПОХА МАШИН

У первого кондратьевского цикла два символа: механические станки (прядильный и ткацкий) и паровая машина. В России и во многих странах Европы они появились на полвека позже, чем в Англии. Станки, как и в Европе, сначала повысили производительность труда в лёгкой индустрии, а паровая машина (что не совсем обычно для других стран) - пищевой. Большой спрос на дешёвые фабричные ткани, сахар и иные товары привлёк деньги в эти отрасли. К середине XIX в. появились текстильные фабрики в Иванове, Орехове-Зуеве и других городах старых промышленных районов. На Юге росли сахарные заводы и маслобойни. Но эти небольшие предприятия были разбросаны по сёлам и почти не изменили экономику южных губерний - там не возникло крупных промышленных центров.

Вторая волна (цикл каменного угля и стали) пришлась в России на 70-80-е гг. XIX в. Страна покрывалась железными дорогами, на Юге, стремительно обгоняя Урал, вырос шахтёрский Донбасс (восточное его крыло находится в границах современной России). Транспортно-торговыми спутниками Донбасса стали Харьков, Ростов-на-Дону, Таганрог. Началась добыча нефти в Баку и Грозном. В Петербурге, Москве, Брянске, Коломне, Нижнем Новгороде возникли крупные заводы машиностроения, которые работают и в конце XX в.

Примерно 95 % русской индустрии находилось в европейской части страны, включая Урал. Но и там резко выделялись три района: Центральный (особенно территория между Тулой, Ярославлем и Нижним Новгородом), Петербург и Средний Урал. Занимая всего несколько процентов площади Российской империи, они давали до 2/3 всей промышленной продукции. Эти районы были островками технической цивилизации в аграрном море: здесь из каждых 100 жителей от 5 до 15 работали в промышленности, тогда как в целом по стране соотношение было иным: из каждых 100 - только 2 человека.

Третий цикл Кондратьева в России - социалистическая индустриализация. Она началась в 20-х гг. XX в. с развития энергетики и продолжилась в 30-50-х гг. ростом тяжёлого машиностроения, заводов нефтепереработки, минеральных удобрений и других основных химикатов. В Кузбассе, Новосибирске, Омске выпуск продукции тяжёлой индустрии увеличился в сотни раз, в Москве, Горьком, Казани, Куйбышеве - как минимум, в 70 раз. А вот в текстильной Ивановской области (которая приобрела свою специализацию во время первого цикла) продукция выросла только в 6-7 раз.

Сначала о путях индустриализации в СССР спорили. Были проекты, предлагавшие развивать старые районы. Но Сталин решил иначе. Больше половины средств, по существу отнятых у сельского хозяйства и полученных за счёт снижения уровня жизни граждан страны, государство направило на строительство заводов в новых регионах. Несмотря на ударный труд, строили долго. В старых промышленных районах для модернизации заводов понадобилось гораздо меньше средств, а отдача была быстрее. Эти-то районы реально и стали базой индустриализации; например, Москва с Подмосковьем до войны выпускали больше продукции, чем вся Сибирь.

Зато новые промышленные регионы очень пригодились в годы Великой Отечественной войны. Сюда с запада переместили тысячи заводов: Урал и Поволжье приняли 58 % эвакуированных предприятий, Западная Сибирь - 16 %. В итоге 20 % промышленного потенциала России оказалось восточнее Урала. Однако после войны перемещение на восток замедлилось. Многие рабочие вернулись назад, а средства пошли на восстановление и развитие западных районов СССР.

Переход к четвёртому циклу в 60-х гг. был плавным. В это время стали быстро развиваться нефтехимия, автостроение, электротехника. Развивалась органическая химия, которая обеспечивала страну синтетическими материалами, например нейлоном, в рубашках из которого парились модники тех лет. В 1970 г. был пущен Волжский автомобильный завод (ВАЗ) в городе Тольятти, но собственный автомобиль для многих продолжал оставаться роскошью. В СССР производили сложнейшую космическую и ядерную технику, любые военные машины, но простые механизмы, например для сельского хозяйства, получались очень дорогими, "съедая" много металла и энергии.

Промышленный Центр России мало-помалу уступал позиции Поволжью, Уралу, Сибири.

ДЕЗИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ. ВРЕМЯ ДЕПРЕССИИ

В 90-х гг. XX в. страну охватили промышленный спад и дезиндустриали-зация - вытеснение промышленности другими отраслями.

Подобный процесс может показаться катастрофой тем, кто привык думать, будто любая индустрия приносит прогресс и процветание. Жителям индустриальных стран Запада тоже трудно было в 70-80-х гг. смириться с тем, что отрасли, когда-то составлявшие славу страны, постепенно приходят в упадок. Структурные изменения экономики и промышленные кризисы неизбежны. Однако в России их ускорил общий кризис экономики.

Ещё в 80-х гг. в столичных регионах началось сокращение рабочих, занятых в промышленности. Вскоре этот процесс охватил многие промышленные районы, включая давно отстававшую Ивановскую область. Её иногда называют русским Манчестером. Текстильные районы, созданные во время первого цикла, часто именуют так по английскому первенцу - главному текстильному центру Англии: есть немецкий Манчестер (Хемниц), польский Манчестер. (Лодзь) и т. д. Западные Манчестеры пережили депрессию ещё в 20-х гг. XX в.

Кризис постепенно охватывал Урал, в прошлом знававший и взлёты, и спады, а также другие старые промышленные центры. В конце 80-х гг. в стране уже открыто заговорили об "усталых городах", о запущенных индустриальных зонах - такие на Западе зовут "ржавыми поясами". Многие шахты в угольных районах СССР стали убыточными давно, тем более что уголь быстро вытесняли нефть и газ.

В 1985-1990 гг., на пороге рыночных реформ, дезиндустриализация захватила все промышленные районы страны, кроме самых новых. В 1990-1995 гг. число работников, занятых в промышленности, не увеличивалось, лишь на нефтегазовом Тюменском севере темпы роста были даже выше прежних. Зато на Чукотке индустрия потеряла 2/3 работников, до половины их утратили Северо-За-пад, центральная полоса от Брянска до Костромы, Северо-Кавказский и Дальневосточный регионы.

При этом опять произошло перемещение производства на восток Доля Сибири в промышленной продукции за счёт роста цен на сырьё и топливо разом поднялась с 1/5 до 1/3. Старопромышленный Центр, колыбель русской индустрии, уступил срединному поясу, вытянутому по оси Ямал - Урал - Волга. Этот новый индустриальный "хребет" России даёт до половины продукции, идущей на экспорт. Тюменская, Свердловская, Самарская области догнали в 90-х гг., казалось бы, вечного лидера - Москву с Подмосковьем.

Если Россия хочет остаться в числе передовых стран мира, она должна развивать самые перспективные направления пятого цикла Кондратьева - электронику, биотехнологию, лазерную технику, используя огромные возможности отечественной науки (см. статью "Стратегические ресурсы России"). База для этого в России есть, правда, создавалась она в основном для нужд обороны. Очагами дальнейшего развития могут служить крупные города и специальные "научно-технические парки" с институтами, лабораториями, опытными заводами.